Не только Бабарико, Статкевич и Тихановский: о множестве политзаключенных давно нет известий
Люди исчезают в беларусских колониях и тюрьмах: родственники многих политзаключенных сотнями дней ничего не слышат о заключенных. «Белсат» вспоминает дюжину имен пропавших в неволе (этот список далеко не полный) и напоминает, что делать.
О политзаключенном Николае Статкевиче не было никаких известий почти триста дней. Только недавно через человека, который знаком с человеком, который сидел со Статкевичем, стало известно, что заключенного лишили прав на свидания, передачи и звонки (письма от него тоже не доходят после 9 февраля), бросают в штрафной изолятор и одиночное помещение камерного типа.
Чуть меньше дней ничего не слышно о политзаключенных Максиме Знаке, Марии Колесниковой, Игоре Лосике. О Викторе Бабарико разве что очень косвенные и давние сведения: человек, который разговаривал с очевидцем госпитализации политика в апреле, анонимно рассказал в ноябре, что Бабарико выглядел сильно избитым и что с ним запрещали общаться. 140 дней назад были последние известия о Сергее Тихановском.
Однако это далеко не полный список тех политзаключенных, о которых длительное время нет сведений. Возможно, часть из них лишают права переписки и свиданий. Возможно, родственникам угрожают, чтобы они никому не говорили, что имеют связь. А возможно, людей на долгое время бросают в ШИЗО, а там лишают права на переписку, звонки и свидания.
Почему больше полугода ничего не было слышно о Павле Виноградове? Оказалось, шесть месяцев из семи его держали в ШИЗО, а теперь бросили на два месяца в ПКТ.
ШИЗО – камера в колонии, куда отправляют за «нарушение режима» (например, за «неправильно» застеленную кровать). Помещенным туда запрещают свидания, звонки, переписку, не дают постельных вещей, не водят на прогулки, запрещают курить и играть в настольные игры, и так далее. ПКТ формально имеет более мягкие условия – должны выдавать матрас, одеяло и белье, должны выводить на прогулку, разрешать переписку и пользование библиотекой (но не факт, что это выполняют).
Власти имеют свои «наблюдательные комиссии», которые проверяют колонии. Так, неделю назад «наблюдательная комиссия» посетила глубокскую колонию №13, где держат Статкевича, но с политзаключенным не пожелала встретиться.
В той же колонии №13 держат «рельсового партизана» Виталия Мельника, которому при задержании (или уже после него) силовики прострелили колени. О Мельнике не было новостей с апреля – последняя новость была как раз о переводе в ту колонию. Как рассказали «Белсату» правозащитники, недавно стало известно, что Мельнику 9 ноября сделали операцию, достали из ноги «металл» – возили в Минск, но уже вернули в колонию.
О других «рельсовых партизанах» тоже давно не было ничего слышно – так, родственники волнуются за Дениса Дикуна, боятся худшего, так как связь с ним прервалась после того, как он пожаловался брату на плохое самочувствие.
Мало слышно и о заключенных анархистах. Так, о фигуранте дела «Революционного действия» Александре Францкевиче не было новостей, пока не выяснилось, что его переведут в другую колонию, потому что закрывают ивацевичскую колонию №5, где его содержат. По данным «Весны», Францкевича после приговора перевели в колонию и посадили на «карантин», потом – с конца марта – держали в ШИЗО в общей сложности 160 дней, а с сентября поместили в ПКТ на полгода. Правозащитники отмечают, что Францкевич не имеет одной почки, поэтому содержание в изоляторе может плохо сказаться на его здоровье.
Давно не слышно о координаторе «Европейской Беларуси» Евгении Афнагеле. Последняя новость о нем была в середине лета «Весна» узнала, что 87-летней матери не дали встретиться с политзаключенным. Сначала в Департаменте исполнения наказаний говорили, что можно встретиться, а потом в тюрьме сообщили, что нельзя, так как он в карцере.
Одновременно с Тихановским – еще до выборов-2020 – был задержан Александр Аранович. Они с Тихановским в заключении два с половиной года. Последнее известие об Арановиче было в июле – о том, что его переводят на тюремный режим. Формально при этом режиме не запрещены свидания и передачи, но заключенных могут без особых на то причин лишить этих прав.
Часто бывает, что свидание с политзаключенными после долгого отсутствия известий приносит плохие новости. Например, родственникам Полины Шарендо-Панасюк в прошлом месяце разрешили свидание в гомельском СИЗО. И они узнали, что у нее проблемы со здоровьем, она выглядит плохо и боится не дотянуть до освобождения. Услышали также, что администрация СИЗО на ее глазах порезала письмо с перечнем лекарств, которые разрешено передать за решетку.
Бывает и так, что связь-то теоретически есть, да заключенный остается одинок. Например, об Анне Кондратенко бывшие политзаключенные говорили правозащитникам: ей очень тяжело, так как поддержки от родных почти нет – у нее только мать-пенсионерка, которая живет на минимальную пенсию. К тому же, у Анны псориаз, а работа с синтепоном в колонии только усугубила болезнь.
Что делать, если о политзаключенном давно не было новостей?
Родственникам – бороться. Координатор инициативы Dissidentby Марина Косинерова ранее говорила «Белсату», что в случае исчезновения связи с заключенным родственники еще могут побороться. Можно записаться на прием к начальнику колонии. Можно писать обращения в Генеральную прокуратуру и областной Департамент исполнения наказаний с требованием провести проверку. Можно направить адвоката, которого, по законам, должны пускать даже в ШИЗО. Можно привлекать внимание общественности и обращаться к правозащитникам – есть способы донести информацию безопасно для родственников, которые остаются в Беларуси. Можно искать тех, кто недавно освободился из колоний, где держат заключенного.
Остальным – писать письма. Хотя не гарантировано, что их передадут заключенному, правозащитники и активисты призывают писать, даже слать открытки совершенно незнакомым людям, даже с самыми банальными словами поддержки. Вот что советует писать правозащитный центр «Весна».
Посмотреть список политзаключенных и их адреса можно на сайте «Весны» – и не только. Инициативы Dissidentby и Politzek.me имеют даже более широкие списки политзаключенных, потому что не соглашаются с критериями других правозащитников, которые считают устаревшими.
Dissidentby предлагает помощь в отправке писем, дает опцию дублирования письма родственникам политзаключенного и обещает хранить письмо до освобождения политзаключенного на случай, если оно не дойдет за решетку. А у Politzek.me есть «конструктор писем» – подсказывают, о чем написать. «Мастерская открыток солидарности» переписывает от руки и высылает письма политзаключенным, которые можно передать через онлайн-форму.
Стоит также жертвовать деньги политзаключенным, их близким и бывшим заключенным, которые нуждаются в реабилитации. Например, фонд BYSOL имеет общий сбор и множество индивидуальных, групповых и тематических сборов. Так, недавно BYSOL начал рождественский сбор на «небольшое чудо» для детей политзаключенных.
Алесь Новоборский / ИР belsat.eu
