«Говорим сыну, что сейчас у него два дома». Участники варшавского Марша достоинства – о том, как их дети переносят эмиграцию
Атмосферу варшавского Марша достоинства можно назвать воскресной: среди участников шествия по случаю второй годовщины протестов в Беларуси было настолько много людей с детьми, что, казалось, они не выдержат маршрута от площади Конституции до Замковой площади через центр города со множеством кафе с мороженым, и останутся в каком-то из них вместо того, чтобы идти по жаре (мы ошиблись). По просьбе «Белсата» люди с детьми в колясках, на руках или на плечах рассказали, как их детям живется после переезда в Польшу. Портретов нет: в целях безопасности родители попросили их не снимать.
Евгения
В Беларуси мы ходили на марши с детьми. Когда приехали сюда, участвовали здесь во всех акциях – тоже с детьми. Они знают все лозунги. Когда дети спрашивают, когда мы поедем в Беларусь, я говорю, что тогда, когда не станет таракана.
В Польше живем уже два года. Дети адаптировались легко. Мы сразу попали в государственные детский сад, в группе было множество детей из Украины, поэтому было просто с языком. На площадке возле дома у них друзья-поляки, по-польски они уже разговаривают.
В Беларуси из наших друзей и родственников остались только люди, которые не разделяют нашего мнения. Домой сейчас не стремимся, на нас там заведены уголовные дела, родственников кошмарят. Делаем отсюда, что можем.
Елена
Мне кажется, моя дочь все сама понимает. Когда мы переехали в Польшу в апреле 2021 года, первые два месяца она боялась выйти на улицу, боялась полиции и всех людей в форме. Мы не брали ее с собой на марши, но она слышала, что обсуждали взрослые, видела новости, которые они смотрели. Сейчас вопросов уже не задает. Скучает по бабушке и дедушке, но она достаточно взрослая и понимает, что туда невозможно вернуться.
Александр
Мы здесь уже год, сын адаптировался в течение трех-четырех месяцев. Это печально, но теперь он разговаривает с нами польскими идиомами. Скучает по Беларуси. Чтобы подбодрить, мы говорим, что у него сейчас два дома – один здесь, другой там. Объясняем ему, что в Беларуси плохие люди захватили власть, нам пришлось уехать, но когда-нибудь мы вернемся.
Алла
В двадцатом нас хватали, хватали, хватали, все время хватали – пришлось бежать. Когда хватают отца, когда невозможно ничего доказать в суде – ребенок все видит и понимает, что забирают и сажают всех, кто против власти.
Наш старший очень хочет к бабушке с дедушкой, сильно переживал, что не может поехать, но потом видит, что в Беларуси многие дети остаются без родителей, потому что их сажают: так в мае брат мужа приехал к нам в гости, а после возвращения его посадили на 15 суток; его сын был это время без папы. А младший еще не понимает.
Виктор
В детстве я прочитал книжку «Теория относительности для детей». В предисловии говорилось о том, можно ли рассказать эту теорию детям, если ее даже взрослые не понимают. Ответ был: да, надо. Поэтому своим детям мы объясняем на живых примерах.
Мы в Польше уже год. Младший разницы с жизнью в Беларуси после переезда не почувствовал. Дома разговариваем по-беларусски. Старший адаптируется хорошо. В школе у него проблем нет. Если знаешь беларусский и русский язык, выучить польский не так сложно.
Дети по Беларуси скучают. Еще до недавнего времени думали возвращаться, но сейчас это реально невозможно.
Мария
В двадцатом году я с первых дней участвовала в мирных маршах. Младшей тогда было два года, мы ездили на коляске и показывали «викторию. Она понимала, что если мама так делает, то так должно быть.
В итоге меня посадили. Мы продержались в Беларуси год, но потом убежали. Переезд был тяжелый, не готовились к нему.
В Польше дети адаптируются очень хорошо – и младшая в садике, и старший в школе. Сын уже с нами наполовину по-беларусски, наполовину по-польски разговаривает. Ему уже тринадцать, он читает Telegram и понимает, что происходит.
В Беларуси остались наши бабушка и дедушка, наша квартира, наш кот, наша земля, наша душа, наше сердце. Я говорю им, что мы обязательно вернемся домой. И я их не обманываю.
Записал Ян Лисицкий /ИР
